Наступила зима на город.

Придавила его снегами.

Обнял улицы грубый холод

Ледяными семью ветрами.

Застеклила зима дороги.

Расстелила по небу тучи.

Дед Мороз – старикан жестокий,

Зорким взглядом своим колючим

Сквозь снежинок толпу, сквозь стены,

Сквозь одежду глядит нам в души.

И не нужно ему рентгена.

Инструмент старику не нужен.

Не укрыться никак от взора.

Не поможет уже смекалка.

Непослушным детишкам скоро

Не оставит Мороз подарки.

Вот и осень наступила…

Мне на горло каблуком.

Голос звонким был и милым,

А теперь шепчу с трудом.

Но ведь я её не трогал.

Лишь слегка критиковал.

Осуждал совсем немного.

Не скандалил. Меру знал.

Отомстила осень грубо.

Горло ноет и болит.

Листьев красочные трупы

И деревьев голый вид

Мне теперь напоминают,

Как жесток царицы нрав.

Осень, вот она какая –

Не ответит: «Ты не прав»,

А на критику любую

Сразу следует удар.

Спор проигран мной вчистую.

В горле яростный пожар.

Я стихами раскрашу рассветы

И на солнце наклею сонет,

Потому что родился поэтом

И с рождения совести нет.

Крупным шрифтом прикольные строчки

Напишу на седых облаках.

Эти мокрые суперлисточки

Опадут и осядут в веках.

И умы и, конечно же, души

Я заполню неровной строкой

Всем канонам былым непослушной.

Потому что я ловкий такой.

И однажды проснусь знаменитым.

Но причина не в том что поэт.

Просто скромен и тих только с виду,

А по сути наглейший субъект.

Жизнь накрылась медным тазом?

Это в общем-то неплохо.

Медь по своему прекрасна.

И не нужно грустных вздохов.

Нужно таз поднять и двинуть

Хоть за пол цены, но быстро,

А не ныть и с горя киснуть

Под блестящим тазом чистым.

Если снова ты в пролёте 

И Фортуна смотрит попой,

Не пугайся, а напротив

Пролетай, но только чтобы

Снова так же не промазать

Спой Фортуне серенаду.

И она конечно сразу

Станет гидом тем что надо.

А когда сломался вовсе

И летишь с обрыва в пропасть,

Не сдавайся, а готовься!

Сохраняй покой и стойкость!

Направляй своё паденье

Не к камням, а  ближе к речке

Или дальше – к заведенью,

Где починят и излечат!

Доктор время плохо лечит.

Диагностика – отстой.

Мне с утра болели плечи

И колени со спиной.

Лекарь выписал микстуру –

Суперсредство – шесть часов.

Принял все. Конечно с дуру.

В полдень был почти здоров.

Но прошло всего три тонны

И по новой эта боль.

Целых десять суток полных,

В зад вколол. Эффекта ноль.

А вот Света массажистка

То целитель хоть куда.

Тут и там чуток потискать – 

Лучше чем микстур года.

Ты вошла ко мне тихонько 

И уселась у окна.

На тебе улыбка только

Да и та совсем бледна.

Из одежды лишь причёски

Золотистая волна

Не видавшая расчёски

Десять суток даже в снах.

На меня ты посмотрела 

Взглядом полным горьких слёз

Очень жалобно, несмело,

Но я понял твой вопрос.

Мне конечно же хотелось

Прямо тут же в тот же час

Приласкать такое тело,

Овладеть им и не раз.

И не жалко было баксы.

Мой запас не так уж мал.

Но на чёртову заразу –

На наркотики не дал.

Я наверное лишился

Изумительных минут.

Но, сильней желаний, мысли

В голове моей живут.

И подумав хорошенько

Потащил тебя к врачу.

Лучше я все эти деньги

За леченье заплачу.

Невинность детская ушла.

Сбежала спрятавшись от мира,

Сбежала спрятавшись от зла,

Сбежала будучи не в силах

Бороться с грязью серых дней,

Бороться с завистью и злобой,

Со взрослым обществом теней

Готовым бросится всем скопом

И разорвать и растоптать

Наивность, веру, благодать,

Способность юности мечтать

И даже детскую невинность.

Ты себя ощущаешь пулей

Очень быстро летящей к цели,

Острием смертоносной бури,

Божеством воплощённым в теле.

Ты по жизни бежишь пантерой

И стройна и ловка как хищник.

В сердце твёрдом в себя лишь вера

Так сильна, что совсем не ищешь

На пути послабее жертву.

Каждый встречный тебе сгодится –

Станет средством жестокой стервы.

Ты уже позабыла лица

Тех чьи жизни легли в основу

Капиталов твоих и власти.

Ты летишь прямо к цели снова

Разрушая чужое счастье.

Обнимает землю осень

Золотистым листопадом.

Тётю тучку ветер носит.

Дядя шустрый, но прохладный.

Лужи смотрят с укоризной

На ботинки и колёса.

На дороге живописной

В позе хитрого вопроса

Спят усталые рябины

И каштаны и берёзы.

Тополя склонили спины.

Уронила ива слёзы.

Согревать людей устало

Бледно-жёлтое светило.

То ли в небе платят мало.

То ли нет на это силы.

Только светит зло и тускло,

Освещает грязь и скуку.

Увяданье в белой блузке

Ноября ведёт за руку.

Вновь в куплеты залетает

Золочёная листва.

Строчек бешенная стая

Кружит около костра.

Листья жгут как мелкий мусор.

Ветер воет и свистит.

Голый парк как вечный лузер,

Весь разграблен и разбит.

По ухоженным полянам

Протекают грусть и грязь.

Все дорожки снова в ранах.

Жизнь опять не удалась.

Был красивым и богатым

Милый, добрый старый парк.

Для души людской услада.

А теперь он нищ и наг.

Снова осень обокрала,

Распугав всех певчих птах.

Было счастье и не стало.

Больно. Ветви все в слезах.